Изящным, уже отточенным движением, она выставляет из автомобиля ножку, обутую в блестящую лакированную лодочку, опуская ее на ничем не примечательный и совершенно прозаичный в этой ситуации асфальт. Затем следует тонкая рука, обтянутая лайковой черной перчаткой, и находит свое пристанище в широкой мозолистой ладони водителя, которая только подчеркивает ее хрупкость. А после появляется она - черные, как смоль, волосы, уложенные в тугие локоны, ослепительная белозубая (как принято говорить - голливудская) улыбка, окаймленная безупречно нанесенной алой помадой. Женщина скорее из кокетства, а не потому что ей действительно холодно, кутается в серебристый меховой палантин и, гордо вскинув голову, устремляется к съемочным павильонам.

Не успела она и пары шагов сделать от машины, как ее тотчас окружила стайка приставленных к съемкам ассистенток, защебетавших со всех сторон о чепухе различного толка: как прелестно она выглядит, куда ей нужно пройти, не нужно ли чего принести, когда начнутся съемки... Утомительно.

Она заходит в гримерную и скидывает с плеч палантин, который тут же подхватывает одна из ассистенток. Краем глаза женщина подмечает, как та подносит нежнейший мех к лицу и вдыхает аромат оставшихся на нем духов, блаженное выражение лица выдает, что девушка уже по уши влюблена в обладательницу мехов. Но это и не удивительно: в богиню любви сложно не влюбиться.

Афродита с первых же мгновений была очарована кинематографом и тем, что он мог дать людям. Особенно чарующим было внимание зрителей к кинозвездам, этот восторг, грезы о них. Естественно Афродита не могла упустить возможности получить свою долю обожания, в котором купались актеры, это было жизненно необходимо для богини любви и красоты. И теперь она наслаждалась этой всемирной любовью, которая устремлялась к ней от тех, кто видел ее, сверкающую на экранах, блистающую на красных дорожках премьерных показов. Она улыбалась, слала поцелуи, вызывая этим все новые и новые волны этого прекрасного пьянящего чувства, дарующего ей жизненные силы.

Киприда вверяет себя в нежные руки девушек-асистенток, усаживаясь на мягкий пуфик у гримерного стола. Свет, направленный со всех сторон ей на лицо, созданный, чтобы выявить все погрешности и недостатки, разочарованно моргнул, так и не найдя их. Но девушки все равно что-то поправляют, наносят на нее. Настолько ли из своего профессионализма, или все же из желания прикоснуться? Афродита смеется над какой-то глупостью, сказанной одной из них, и благодушно шлет им свое благословение. Теперь найти любовь, зачать детей этим милым глупышкам будет гораздо проще, если они того захотят.

Когда он появился на съемочной площадке, сердце богини любви предательски пропустило удар. Слишком волнительно предвкушение этой встречи, когда они с ним впервые за очень долгое время должны остаться наедине. Получив сценарий, узнав, что он уже принимает участие в съемках, Афродита тут же приняла приглашение. Уже давно пришла пора им выяснить свои отношения, примириться. Без него она тосковала, но никому никогда не призналась бы в этом.

Он входит в гримерку и концентрация ауры любви превышает все допустимые нормы, которые способны выдержать смертные, не предавшись при этом сексуальной оргии. Видимо почувствовав этот опасный момент стайка ассистенток тут же выпорхнули из ставшего удушающе волнительным помещения. Одна из них, правда задержалась, уже начав расстегивать верхние пуговицы на своем платьице, та самая, что вдыхала аромат кожи Пенорожденный с ее серебристых мехов, но, стушевавшись, поспешно вылетела следом.

Афродита беззастенчиво рассматривает его через гладь зеркала. Высокий, элегантный, чертовски красивый, как и всегда. Он подходит ближе и наклоняется: теперь богиня смотрит на свою и его зеркальные копии, отмечая их удивительную схожесть, пусть и не заметную при первом взгляде. Он всегда был продолжением ее самой, самым любимым ее творением - ее сын. Женщина лишь слегка склоняет голову, подставляя щеку под поцелуй, которым Эрос приветствует свою мать, все также не глядя на него самого, только на отражение. Вместе с теплыми мягкими губами она чувствует еще кое-что - слабый, почти выветрившийся аромат духов и кожи, который не мог принадлежать больше никому, кроме его смертной.

Холодной волной еще не забытая обида проносится по всему телу. Как можно было променять меня на нее? Но Афродита, хотя бы внешне, старается не подавать вида. Изящно взяв пыльно-розовую пуховку, она припудривает нос и щеку, там, где Эрос только что ее поцеловал. Опустив длинные ресницы, она только скосила взгляд на сына, впервые взглянув на него не через отражение, а затем вернулась к прежнему созерцанию своего любимого ребенка.
- Разве я могла упустить такую возможность: воочию посмотреть, как прекрасно мое дитя перед камерой, - богиня дарит Эросу легкую улыбку и поводит плечом, принимая безучастный вид. - Разве что немного... Как там поживает Психея?

Намеренно безразличный тон, почти на грани плохой игры, но пока что еще ни разу Афродиту не смели в этом упрекнуть. Как истинная женщина да с такой долголетней биографией, она перемерила на себя тысячу ролей, но никогда еще ей не представлялось фальшивить перед самой близкой ей душой.

Мне с трудом удается удерживать непроницаемую маску на лице, чтобы не показать Кассандре своих истинных чувств и окончательно не испортить отношения с ней и с Леоном, так как МакГрат ещё был нужен мне как бизнес-партнер. Откровенно говоря, меня полностью устраивало, когда она меня игнорировала. Подношу к губам бокал с виски, игнорируя правила приличия, которые требовали, чтобы я предложил напиток женщине, в попытке отвлечь собственное тело, реакция которого на присутствие Осборн предает меня. Когда-то я действительно любил её, вернее, думал, что действительно любил. Лишь в отношениях с Кэт я понял, как сильно ошибался. Кэсс была мне дорога, я заботился о ней, делал всё, чтобы она была счастлива, но когда мы расстались, довольно быстро вернул свою жизнь в привычное русло. Тогда я думал, что это нормально, что все так переживают разрыв отношений.

Но расставание с Кэт расставило все по своим местам. Я не хотел жить дальше без неё. Не хотел просыпаться в пустой квартире, в пустой кровати. Не хотел возвращаться в места, которые мы когда-то посещали. Постоянно ловил себя на мысли, что хочу услышать её мнение о том или ином событии, хотел слышать её смех, хотел быть его причиной. Мне нужно было, чтобы Кэтрин была в моей жизни. Сомневаюсь, что когда-нибудь посмотрю на другую женщину так, как я смотрел на свою мисс Хилл. Мне не нужны другие, мне нужна только она. Поэтому я не собираюсь сдаваться и опускать руки. Я верну её себе, не позволю другому мужчине стать для неё смыслом. Да, эгоистично, но не собираюсь оправдываться или менять себя. Я действительно однолюб, и я ошибался, когда считал Кассандру той самой. Мне не было больно, когда наши отношения подошли к логическому концу. Потребовалось время, чтобы я всё осознал.

- Кассандра, - тяжело вздыхаю, допив виски до конца. Первым порывом было открыто послать её как можно дальше, но собственное воспитание не позволило мне этого сделать. Несмотря на мои чувства по отношению к бывшей, я всё ещё джентльмен. - Конечно, присаживайся, - с иронией хмыкаю, когда девушка устраивается на стуле напротив моего стола. Снова игнорирую её просьбу поухаживать за ней, не сдвигаясь с места и кивая в сторону графина с водой на краю стола по её левую руку. Мне не хочется показаться грубым, но не могу переступить через собственные принципы. Я поставил точку в наших отношениях. Это она пришла ко мне сейчас, поэтому я не собираюсь облегчать ей положение.

- Не думаю, что мы сможем быть друзьями, Кассандра, - мой голос звучит отстранённо, даже холодно, и я даже не пытаюсь смягчить свои интонации. Она была дорога мне когда-то, но эта история давно в прошлом. - И тебе, - против воли морщусь, не сдержавшись, - Тебе не стоит переживать за меня. Это не твоё дело. - достаю из ящика новую бутылку с янтарной жидкостью, щедро плеснув в свой бокал, снова не предлагая ничего сидящей напротив женщине. Ставлю бутылку на стол, чуть подвинув стопку документов. Чёртов перфекционизм.

- Ты помощница Леона, я бизнес-партнер твоего начальника, - практически чеканю каждое своё слово, прокрутив в руке бокал, - На этом наши отношения заканчиваются, Кассандра. - мне всегда нравилось её имя, поэтому не отказываю себе в удовольствии в очередной раз повторить его.

[indent] дом призраков прошлого, восковых воспоминаний, плавящихся под жаром скорби о потерянной подруге. словно отражение былых времен, искривленное, деформированное. воспоминания старые навевая, расковыривая рану в душе солью ее посыпая щедро.
[indent] представляет, как кто-то роется в вещах, оставленных в доме, в поисках наживы. но нет ничего, все ящики пусты, все шкафы встроенные лишь паутиной покрыты, дверцы скрипящие с петлями заржавевшими. только призраков древних, цепями гремящих, могли не забрать с собой.
[indent] в тишине ночи мрак щупальцами своими дом опоясывает. в доме брошенном ни шороха, ни звука не доносится. лишь слышится голос угрожающий эхом отражающийся от стен голых. силуэт темный, только на руки свет попадает лунный еле освещая, лишь четче силуэты. видит, как наводят на нее что-то на арбалет похожее.
[indent] охотники. значит лиам был прав? но что им здесь надо. дом пустой. оружейная перенесена давно, еще до убийства эллисон, так аккуратно прикрытого. никаких флешек с бестиарием тоже остаться не могло – одна у них, копия у арджента, да и книжная версия тоже.
[indent] в доме больше шумов не слышно, в гробовой тишине, никого больше нет. но нет в этом и смысла – искать кого-то, потому что лидия слышит как курок спускается и в нее летит что-то на стрелу похожее. со свистом, как в замедленной съемке. но приближения не видит, глаза зажмурила, в ожидании. не шелохнуться, не двинуться. каждый нерв на взводе, все тело напряжено, как струна натянутая.
[indent] иногда бывает, когда каждая клеточка напряжена от одного только ожидания. тело ждет, когда боль причинят и даже самое нежное прикосновение сродни прикосновения раскаленной кочерги о голую кожу.
[indent] чувствует, как прямо в голову попадает что-то. только вскрикнула, даже волну звуковую не пустив. «стрела» с глухим стуком падает на пол. рукой касается лба, куда удар пришелся. даже ни одной царапинки нет. в момент ее отпускает, расслабляется, ноги ватными становятся. назад пятится, но тут же падать начинает, запнувшись на ровном месте.
[indent] кто-то подхватывает ее – она не упала, не совсем. чувствует, как ее опускают на пол, полулежа, слышит голос знакомый, ее тряхнули и глаза распахиваются в панике.
[indent] в темноте мертвого дома лунный свет, пробивающийся через окна не зашторенные, освещает девушку, которая придерживает ее. в белом слабом свете она видит знакомые черты бледного лица, копну темных волос, нависающих над ее лицом, да глаза, такие же темные, внимательно смотрящие на нее. с беспокойством? с волнением?
[indent] эллисон? что происходит? я ударилась? думает, что говорит, но ни слова не проронила. может без сознания она, таки ударилась, может видение это… или все же стрела оказалась стрелой?
[indent] умирающих она видеть должна, тех кому недолго осталось, от болезни ли от пули. но видения призраков умерших давно - не видела она еще таких. рука сама тянется к ее лицу пока лидия разглядывает с удивлением подругу мертвую. но она не проходит сквозь существо бестелесное – касается щеки теплой, мягкой.
[indent] это не видение! создание из кожи и плоти.
[indent] и банши в сознании! не падал в обморок.
[indent] — не призрак? — она в растерянности, но точно знает, что нужно подальше убраться, хотя бы пару метров чтоб между ними было.
[indent] лидия отталкивает ее от себя, и девушка тоже оказывается на полу. банши пятится назад, цепляется руками за деревянные полы и путающимися ногами себя отталкивает. «…может принять внешность потерянных душ, привязанных к нему…» проносятся в голове голос стайлза. валок, психиатр, сам заключенный в доме айкена, рассказал ему про существо из соседней камеры принявшего образ донавана ( так же в бою убитого ) а лидия выпытала из него эту информацию, чтоб вписать в бестиарий. слоа. орда, толпа… ирландское существо, как и она сама, наверное.
[indent] что сказать не знает, рот только открывается в немом удивлении, как у рыбки золотой. кричать – привычно, но чтоб голос потерять от шока ли? не было еще такого. лидия настороженно косится на образ подруги, продолжая пятиться сидя на полу.

она на похоронах была, видела как гроб в яму опускают, землей засыпая. они все горстку земли туда кинули ( вечером дома из под ногтей чернь выковыривала усердно, слезами заливая ) была там и когда земля осела и цветы завяли. целую охапку выкинула, новый свежий букет фрезий, гвоздик и незабудок положила. молодость и доверие. смелость. именно это символизировала элисон для нее. та, кому она доверяла больше чем себе, та, кто останется вечно юной, безвременно почившей в разгаре битвы. бикон хиллс всех женщин арджентов забрал, поглотил словно монстр. два надгробия рядом стоят. имена курсивом вырезаны на граните могильном – дочь и мать навечно оставшиеся в городе маяке, городе призраков и недосказанности. чаще приходить было слишком горько. смертью место окропленное.

[indent] — кто… — наконец голос обретает, откашлявшись, приобретает уверенность, — кто ты?
[indent] рука пол ощупывает, в поисках хоть чего-то, что забыли в доме, что можно использовать как оружие. на что-то натыкается, озадаченно смотрит – цветной пластик с усохшей резиновой присоской на конце – игрушечная стрела? что она здесь делает? проходит секунда пока ее мысли догоняют ощущения. наверное этим ей попали в голову.
[indent] — что это за чертовщина? — лидия резко встала и отошла в дальний угол комнаты, ближе к выходу.

[indent]Ванда полюбила Ваканду с самого первого взгляда, когда куинджет еще только принес ее после непродолжительного по времени, но не по ощущениям, заключения. Она не могла отвести глаз от открывающейся картинки через иллюминатор, когда технологический энергетический щит пропустил их внутрь. Она давно не видела столько сочной зелени, которая мирно бы сосуществовала среди высоток из большого количества стекла и бетона. Большие города всегда буквально пожирают оставшиеся уголки природы, вот только эта страна демонстрировала, что может быть иначе. Ванда мягко улыбается впервые за долгое время, упираясь лбом в прохладное стекло. Сидящий рядом Клинт слегка сжимает ее колено ладонью и что-то говорит, вот только ведьма не слышит, но улавливает его поднявшееся настроение, поэтому согласно кивает, продолжая разглядывать открывающийся пейзаж. К счастью, Бартону ответ и не требуется, его крайне удачно отвлекает в следующий момент Скотт, воодушевленно рассказывая что-то про свою дочь. Максимова не может не испытывать легкую грусть от своего одиночества в этом мире. Формально, конечно, у нее были отец и сестра, и если с Эриком они в определенный момент просто разошлись во взглядах на жизнь, то с Полярис найти общий язык и вовсе не получалось. К третьему году комы, надежда на то, что Пьетро из нее выйдет, непреодолимо гасла. Тогда Ванда еще не знала, что от встречи с проснувшимся братом ее отделяют жалкие полчаса, после которых она окончательно привяжется к этой стране.

[indent]Первые недели пролетели для близнецов как один миг. Максимова давно не чувствовала себя настолько живой и цельной. Ее брат, ее вторая половина, наконец, снова был рядом. Первые сутки после воссоединения они вообще отказывались выходить из отведенной им комнаты, и речь в основном идет о восстановлении потерянной эмоциональной связи и событий потерянных лет, пусть тогда они впервые перешагнули последнюю границу, окончательно расставив все точки и акценты в их отношениях. Постепенно близнецы вливались в дворцовую жизнь - то Шури требовалось провести над Пьетро очередные исследования, убеждаясь, что все в порядке, то Королю требовалась какая-то помощь на дальних границах страны или даже континента, и кто мог справиться лучше, чем Ртуть и Алая Ведьма, способная на воистину волшебные поступки?

[indent]Вопреки предрассудкам, ни Т'Чалла, ни его сестра не кичились своим положением, никак не демонстрируя свое превосходство над недавно прибывшими. Первым уехал Кэп, у которого были свои дела где-то в Восточной Европе, но он обещал чаще их навещать. Вслед за ним и Клинт со Скоттом, которым в свою очередь не терпелось воссоединиться со своими семьями. Ванда тогда долго обнимала их обоих, едва ли не плача и не желая расставаться с обоими. Лэнгу быстро удалось очаровать юную ведьму, показывая ей свои фокусы и вызывая лишь искренний смех и легкость, а Клинт еще со времен Соковии относился к немногим близким людям для Алой. Сэм ненадолго задержался в Ваканде, но в итоге и ему пришлось через какое-то время вернуться домой, когда шумиха вокруг их "Гражданской войны" немного поутихла. Лишь близнецы, с великодушного разрешения Т'Чаллы остались, ведь им возвращаться было некуда. Та жизнь, что была у Ванды в Нью-Йорке давно разрушена, как и их родная страна. Искать Эрика или присоединяться к школе Ксавье им также не хотелось. Конечно, они знали, что профессор их не выгонит, да и отец все-таки примет обратно, вот только близнецы, пожалуй, впервые почувствовали, что такое быть свободными и ни от кого не зависеть. Черная Пантера даже предлагал им покинуть дворец и поселиться где-нибудь в небольшой деревеньке, выделив им домик в уединении, но близнецы все же отказались. Они чувствовали себя обязанными Королю, хоть тот отнесся с пониманием к ситуации и ничего не требовал взамен, и настояли на своем предложении, ведь им было не трудно оказать посильную помощь с быстрой уборкой урожая или же с поднятием тяжестей. Способности Ванды в спокойной обстановке закрытой от всех страны стабилизировались, теперь ей не составляло никаких трудностей переместить предмет, превышающий ее собственный вес десятки раз с точностью до пары сантиметров. Их жизнь, наконец, пришла в некое подобие нормальности. И они готовы были защищать ее любой ценой.

[indent]- Шури, ты уверена? - Ванда хмурится на озвученное предложение принцессы, стоя возле девушки и рассматривая криокамеру с замороженным человеком в ней, но та лишь уверенно кивает в ответ. Максимова медленно скользит взглядом по запоминающимся чертам лица, по чуть впалым щекам, по высоким острым скулам, пухлым губам, отросшим волосам. Он красив. А потом ее взгляд цепляется за металлический остов левой руки, и брови сводятся к переносице. Про Зимнего Солдата в Г.И.Д.Р.А. слышали даже заключенные и подопытные, что уж говорить о телепате, который не умеет контролировать новообретённые силы. Максимова прокручивает в голову воспоминания, объединяющие ее с Зимним. У них тогда было мало радостей в Г.И.Д.Р.А. и одной из немногих был молчаливый, но отчего-то все равно родной, Солдат. Ведьма нервно щелкает пальцами, прокручивая на них тонкие серебряные ободки колец, которые ей неустанно откуда-то приносил Пьетро. Дочь Магнето кусает губы едва ли не до крови, упрямо пытаясь проникнуть как можно глубже в сознание Солдата, надеясь, что их прошлое стерто не до конца, но каждый раз спотыкается о непроницаемый барьер. Качает головой, встречая взгляд Шури, - Я так не могу, - чуть запинается, облизывая губы, - Не чувствую ничего, он словно.. - ведьма хмурится, сцепляет руки в замок, снова щелкает пальцы, - Не живой, - наконец, твердо произносит она, встречая пристальный взгляд темнокожей девушки, - Вытащи его, тогда я смогу ему помочь, - Шури кивает, приходя к тому же выводу, отдает несколько команд на родном языке своим подчиненным, сверяется со своим планшетом, прежде чем полностью вернуть свое внимание Ведьме. Ванда смущается и чувствует себя неловко от того, что приходится врать той, кому она стольким обязана, но понимает, что по-другому нельзя.
- Нужно несколько дней, чтобы вывести его из этого состояния безопасно, я дам тебе знать, - Ванда согласно кивает, ее глаза снова загораются красным, когда девушка делает очередную попытку пробиться в сознание Баки. Снова безуспешно. Леншерр ругается на немецком, который когда-то услышала от Эрика, вызывая у Шури легкий смешок, после кивает девушке и окончательно уходит, пытаясь найти брата. Ей нужен ее личный островок спокойствия в этом безумном мире. Рядом с Пьетро всегда было тихо, но при этом она всегда знала, о чем думает ее близнец.

[indent]Принцесса нашла ее через два дня, когда ведьма прогуливалась по дворцовому саду, вдыхая сладкий аромат цветов, наслаждаясь моментом покоя. К удивлению, последние дни были наполнены спокойствием, поэтому силы Ванды находились в равновесии. Брюнетка улыбается своей собеседнице, накрывает ее ладонь своей и слегка пожимает, внушая её легкую степень уверенности, но не переходя грань и не ломая ее волю, лишь дает почувствовать свою уверенность.
- Я готова попробовать. Приведи его сюда через час, - Шури кивает, сразу же удаляясь. Ванда предполагает, что ученой надо провести последние опыты над Солдатом, чтобы убедиться, что она сделала все возможное со своей стороны. Оставшееся до встречи время Ведьма тратит на медитацию, устроившись на скамейке в тени раскидистого дерева. Ее дыхание выравнивается, сердцебиение замедляется, а мысли становятся тише. Алый хаос, циркулирующий по ее венам, удается усмирить, но Ведьма надеется, что ей не придется его использовать сегодня. Тяжелые шаги, раздающиеся за спиной, заставляют сердце биться быстрее.

как будет пост от Макс, тут же заменю в заявке, а пока такой.
Blind in a rabbit's hole,
We fall beneath the earth

[indent]" Какого черта? " Этот вопрос преследует ее с того самого момента, как она оказалась в этой ситуации. Как порог ее технического отдела переступил начальник, что звучно сообщал, что у нее новая миссия. Первое серьезное задание. Нет. Не так. Первое серьезное выездное задание. Никогда не была в "поле". Не стремилась к этому. Не желала. Да и ЦРУ — не было пределом мечтаний девушки. Совсем наоборот. Ее влекли программы и коды. Но никак не бесконечные боевые действия, сложные операции. И тайны, тайны, тайны. Но жизнь рассудила совсем иначе. Толкнув туда, откуда выхода просто нет. И вариантов было всего два: тюремная камера или работа здесь. Так глупо загубить собственную жизнь. Не включить вовремя голову. И вот она — новая жизнь. Как там ей это описали? Агент ЦРУ, отвечающий за техническую поддержку? Почти красиво, если не знать всю подноготную. И Скотт запихивает свою совесть куда подальше, принимая эти правила игры. Задание. Она одновременно новичок и нет. Как так вышло? Все прозаично. Она работала в зоне одной страны. Не покидая управления. И Микки никогда не было привычки изучать ту часть папки с заданием, где шла информация о напарнике. Все, что Скотт было необходимо всегда знать: есть агент, которого ей предстоит вести и есть задание, которое предстоит выполнить. И не имело значения, мужчина это или женщина. Их прошлое, их настоящее, их звание, раса, настроение, уровень подготовки — не ее головная боль. Для этого были кадровики, вышестоящее начальство. Те люди, что точно знали, кто справится, а кто нет. Просто агенты. Все остальное было ненужной, для Микки, информацией. "Лишь точка" на экране ее многочисленных гаджетов. Ей не прикрывать их спину, не бросаться под пули. Она — просто голос, что ведет прямо по коммуникатору. Она — их навигатор, что отыщет кратчайший путь через каменные джунгли. Она — негласная энциклопедия, что за короткий срок подберет необходимую информацию. Она — техническая поддержка, но никак не "полевик". Нет. Просто хакер, что пошел на сделку, и стал частью того, к чему не стремился. Так себе выбор, знаете. И кажется, даже начала получать удовольствие от работы. Ровно до этого дня
[indent]" Какого черта? " Снова и снова мысленно повторяет она, смотря на собственное отражение. У судьбы — хреновое чувство юмора. Отвратительное, можно сказать. Столкнуть Микки с собственным, давно позабытым, прошлым. Перечеркнутом такой линией, что уже не разобрать исходного текста. Так наивно она полагала, когда друг послал ее ко всем чертям. Вместе с испортившимся характером и раздувшимся вмиг эго. Его слова. Саид не желала видеть ее рядом. Не желал "такого пятна на репутации". разошлись и пошли своей дорогой. Разошлись и забыли... забыли? Прошло много лет. Очень много лет. И парень стал мужчиной. И отрастил бороду, что накидывает ему еще лет пять к возрасту... но Скотти узнала его с первого взгляда. С того самого момента, как он повернулся к ней лицом. В тот момент, ее словно сбили с ног. Кто угодно. Кто угодно мог быть поставлен на это задание. У ЦРУ сотни, если не тысячи агентов, но ей достался именно МакКиннон. Личный "привет" прошлого. Проклятье. Девушка опускает голову, сдерживая рвущийся наружу смех. Она ведь и в том чертовом холле забыла все, что должна была сказать. Лепетала какой-то бред. А он? Сделал вид, что незнакомы. Проклятье. Стоило сделать так же. Она корит себя. Ругает за то, что потеряла саму себя в тот момент. Предстала перед агентом почти профнепригодной. Но ведь это не так. Но доказать это можно лишь здесь, в Сирии. Пройдя задание. От начала и до конца. Не дав ему провалиться. Доказать, что он ошибся. Еще много лет назад. Доказать...вот только с каких пор рыжую стало это волновать, а? Она проводит пальцами по своим волосам, убирая с глаз упавшие пряди. У нее было время, чтобы подумать. Много часов полета, что она провела в наушниках, постоянно изучая выкладки на планшете. В немом молчании с ним. И постоянной попытке убедить саму себя, что это только одно задание. Немного усилий и снова в своем кабинете. И никакого более упоминания о Саиде. Никакого?
[indent]Собирается с силами к назначенному моменту. Никто не потерпит от нее опоздания. И вновь Микки думает о том, что с радостью бы послала всех и вся, если бы могла. Где ее счастливое время, когда она спала до обеда, а делала только то, что по душе. Скучает, конечно. Но отрицать того, что влилась в этот мир — уже не может. Он стал частью нее. Не дожидается ответа, толкая дверь его номера и входит. От ее прежнего наряда, закрытого, соответствующего местному закону и канону — уже не следа. Они в отеле. Где едва ил за ней будет бегать полиция, чтобы наказать за джинсы и короткий топ. В конце концов, ей так гораздо удобнее. А если у МакКиннона есть какие-то претензии, то он всегда может высказать их начальству. После задания. Короткий взгляд, и как-то невольно вспоминает его слова, сказанные в главном управлении. "Нужна будет помощь". Мне не нужна твоя помощь, милый. Это тебе потребуется моя! — Добрый вечер, агент МакКиннон, — он сам начал эту игру в обращения. Ведь Скотт не верит в то, что он не узнал. Да, она тоже повзрослела. И больше не красит волосы в светлый, вернувшись к такому родному натуральному рыжему. Но он же не дурак, не так ли. — Вы хотели меня видеть, чтобы обсудить детали задания? — рыжая не боится говорить открыто. Их не могут подслушать, ведь она лично расставила "глушилки" когда они только заселились. Еще одна причина, почему она никогда не хотела быть на выездах. Ей не хватает того спокойствия, что дарит кабинет. Не хватает ее компьютеров. Но она не будет жаловаться. — Вся во внимании... Саид. И его имя срывается с губ так легко, но оставляет после себя горькое послевкусие. В котором может винить как его, так и себя. Молодец, Скотти. Ты сама оттолкнула единственного человека, что поддержал после смерти матери. Единственного, кто мог знать тебя настоящей. До того, как ты растворилась в своих масках популярной девочки. И это привело тебя сюда. В этот номер где-то в Сирии. Один на один. Если не считать какой-то там базы, которую еще предстоит найти. Соберись, Скотти. Просто соберись.